Гера - мифология, как выглядит богиня Гера и какими способностями она обладала

Гера Гера

(Ηρα, Juno). Сестра и супруга Зевса, царица неба, дочь Кроноса и Реи. Она считалась богиней-покровительницей женщин, покровительницей браков и родов. Гомер изображает ее упрямой, ревнивой и сварливой женщиной. Она ненавидела Париса за его суд, а потому во время Троянской войны была на стороне греков. Ее священной птицей был павлин, и главным местом поклонения ей был Аргос. Римляне отождествляли с Герой свою богиню Юнону.

(Источник: «Краткий словарь мифологии и древностей». М.Корш. Санкт-Петербург, издание А. С. Суворина, 1894.)

ГЕРА

(Ήρα) в греческой мифологии супруга и сестра Зевса, верховная олимпийская богиня, дочь Кроноса и Реи (Hes. Theog. 453 след.). Её имя, возможно, означает «охранительница», «госпожа». Брак Г. с братом - рудимент древней кровнородственной семьи. Вместе с остальными детьми Кроноса Г. была проглочена им, а затем, благодаря хитрости Метиды и Зевса, изрыгнута Кроносом. Перед титаномахией мать спрятала Г. у своих родителей, Океана и Тефиды, на краю света; в дальнейшем Г. примиряла их в супружеских ссорах (Hom. II. XIV 301-306). Г. была последней, третьей после Метиды и Фемиды, законной супругой Зевса (Hes. Theog. 921). Однако задолго до их брака у Г. с Зевсом была тайная связь, при этом активную роль играла именно Г. (Hom. II. XIV 295 след.). Супружество Г. определило её верховную власть над другими олимпийскими богинями. Но в этом образе усматриваются черты великого женского местного божества доолимпийского периода: самостоятельность и независимость в браке, постоянные ссоры с Зевсом, ревность, гнев. Г. преследует незаконные связи Зевса как блюстительница законных брачных устоев моногамной семьи эпохи классической олимпийской мифологии. Известна её ненависть к Гераклу - сыну Зевса и смертной женщины Алкмены. Г. стала причиной гибели Семелы, родившей Зевсу Диониса (Eur. Bacch. 1-42; 88-98). Разгневавшись на Тиресия, она наказывает его слепотой (по другой версии, это делает Афина) (Apollod. Ill 6, 7), насылает безумие на дочерей царя Пройта, на Ино, бросившуюся в море (I 9, 2). В отместку Зевсу, родившему Афину Палладу, Г. рождает без супруга Гефеста (Hes. Theog. 927 след.). Однако эта её матриархальная самостоятельность заканчивается неудачей, т. к. Гефест страшен и уродлив. В гневе Г. сбрасывает его с Олимпа (Hymn. Hom. II 138- 140), откуда хромота Гефеста, а также его вражда к Г., которую он хитроумно приковал к трону (Hyg. Fab. 166).
Древняя связь Г. с хтоническими силами сказалась в том, что она от прикосновения к земле породила чудовище Тифона (Hymn. Hom. II 154-174; по другой версии, Тифон - порождение Геи и Тартара) с пятьюдесятью головами, которое было уничтожено молниями Зевса (Hes. Theog. 853-859). К древним функциям Г. относится её помощь женщинам во время родов. Она - мать богини родов Илифии, которую подослала, чтобы ускорить роды Никиппы, соперницы Алкмены, родившей ничтожного Эврчсфея, и умышленно задержала роды Алкмены, т. е. рождение Геракла. Однако этот её поступок привёл к неожиданным последствиям: Геракл, вынужденный служить Эврисфею, совершил благодаря этому свои великие подвиги (Hom. Н. XIX 95-133) и даже Г. в конце концов должна была с ним примириться, отдав ему (уже на Олимпе) в жёны свою дочь Гебу.
Архаичность Г. сказывается также в том, что её сыном считается Арес - один из самых кровавых и стихийных богов. Известен деревянный фетиш Г. на острове Самоc (Clem. Alex. Protr. IV 46). На зооморфное прошлое Г. указывает её эпитет у Гомера (Hom. Il. I 568 след.) и Нонна Панополитанского (Nonn. Dion. 47, 711) - «волоокая», приносимые ей в жертву коровы (Sen. Agam. 352), почитание Г. в Аргосе (Eur. El. 171 след.) в виде коровы. Однако Г. прочно вошла в систему героической мифологии и притом искони греческой, поэтому она - покровительница героев и городов. Она помогает аргонавтам, прежде всего Ясону (Apoll. Rhod. Ill 55-75); в Троянской войне она - ярая защитница ахейцев и противница троянцев, в лице Париса отдавших предпочтение Афродите в спорах трёх богинь (Г., Афродиты, Афины). Она идёт даже на хитрость, обольщая Зевса с помощью чудесного пояса Афродиты и усыпляя его в своих объятиях, чтобы дать возможность победить ахейцам. Эта знаменитая любовная сцена Г. и Зевса на одной из вершин Иды (Гаргар) среди благоухающих цветов и трав (Hom. Н. XIV 341-352) есть несомненный аналог древнего крито-микенского «священного брака» Г. и Зевса, который торжественно справлялся в городах Греции, напоминая о величии матриархального женского божества. Культ Г. был распространён на материке (особенно в Микенах, Аргосе - храм Герайон, Олимпии) (Paus. V 16, 2) и островах (на Самосе, где был храм Г. Самосской и её древний фетиш в виде доски; на Крите, где в Кносе праздновали «священный брак» Г. и Зевса). В римской мифологии Г. отождествляется с Юноной.

Лит.: К1inz A., Ίερος γάμος, Halle, 1933; Pestallozza U., Βοώπις πότνια Ηρη, «Athenaeum», Pavia, 1939, fasc 2-3. p. 105-37; Potscher W., Hera und Heros, "Rheinisches Museum"., 1961, Bd 104, № 4; его же, Der Name der Göttin Нега, там же, 1965, Bd 108, № 4.
А. А. Тахо-Годи.

Среди античных скульптур Г.: « Г. Фарнезе» (копия греческого оригинала 5 в. до н.э.). На ряде рельефов (фриз сокровищницы сифнийцев в Дельфах, восточный фриз Парфенона) Г. изображена рядом с Зевсом; свадьба Г. и Зевса - на метопе храма Г. в Селинунте. В вазописи - сюжеты мифа о Г. в сценах с Ио, «суде Париса» и др. В европейском изобразительном искусстве Г. появляется главным образом в сценах из мифов о Геракле, Ио и Парисе. Среди других сюжетов: «Юнона украшает перо павлина оком Аргуса» (X. Голциус, П. П. Рубенс, Я. Йорданс, А. Блумарт, Н. Пуссен и др.), «Юнона просит у Венеры её пояс» (А. Куапель, Дж. Рейнолдс), «Юпитер и Юнона» (X. Голциус, Аннибале Карраччи, А. Куапель и др.), «жертвоприношение Юноне» (П. Ластман, Дж. Б. Тьеполо). Как покровительница брака она выступает в картине Рубенса «Генрих IV получает портрет Марии Медичи», как подательница изобилия - в садовой пластике эпохи барокко. Среди музыкально-драматических произведений 17-19 вв.: «Умиротворённая Юнона» И. И. Фукса и др. оперы, кантаты «Новое состязание Юноны и Паллады» Дж. Б. Бонончини и «Юнона и Паллада» С. Майра.

(Источник: «Мифы народов мира».)

Гера

Царица богов, богиня воздуха, покровительница семьи и брака. Дочь Кроноса и Реи. Сестра и жена Зевса. Отличается властностью, жестокостью и ревнивым нравом. Ей соответствует римская Юнона. Мать Аполлона (Феба), Ареса, Афины, Гебы, Гефеста, Илифии.

// Якопо АМИГОНИ: Юнона получает голову Аргуса // Питер Пауэл РУБЕНС: Суд Париса // Джовани Батиста ТЬЕПОЛО: Юнона и Луна // Н.А. Кун: ГЕРА // Н.А. Кун: ИО // Н.А. Кун: ГЕРА И АФИНА У АФРОДИТЫ

(Источник: «Мифы Древней Греции. Словарь-справочник.» EdwART, 2009.)

ГЕРА

Великая богиня Гера (1), жена эгидодержавного Зевса, покровительствует браку и охраняет святость и нерушимость брачных союзов. Она посылает супругам многочисленное потомство и благословляет мать во время рождения ребенка.

Великую богиню Геру, после того как ее и ее братьев и сестер изверг из своих уст побежденный Зевсом Кров, мать ее Рея отнесла на край земли к седому Океану; там воспитала Геру Фетида. Гера долго жила вдали от Олимпа, в тиши и покое. Великий громовержец Зевс увидал ее, полюбил и похитил у Фетиды. Боги пышно справили свадьбу Зевса и Геры. Ирида и хариты облекли Геру в роскошные одежды, и она сияла своей юной, величественной красотой среди сонма богов Олимпа, сидя на золотом троне рядом с великим царем богов и людей Зевсом. Все боги подносили дары повелительнице Гере, а богиня Земля-Гея вырастила из недр своих в дар Гере дивную яблоню с золотыми плодами. Все в природе славило царицу Геру и царя Зевса.

Гера царит на высоком Олимпе. Повелевает она, как и муж ее Зевс, громами и молниями, по слову ее покрывают темные дождевые тучи небо, мановением руки подымает она грозные бури.

Прекрасна великая Гера, волоокая, лилейнорукая, из-под венца ее ниспадают волной дивные кудри, властью и спокойным величием горят ее очи. Боги чтут Геру, чтит ее и муж, тучегонитель Зевс, и часто советуется с ней. Но нередки и ссоры между Зевсом и Герой. Часто возражает Гера Зевсу и спорит с ним на советах богов. Тогда гневается громовержец и грозит своей жене наказаниями. Умолкает тогда Гера и сдерживает гнев. Она помнит, как подверг ее Зевс бичеванию, как сковал золотыми цепями и повесил между землей и небом, привязав к ее ногам две тяжелый наковальни.

Могущественна Гера, нет богини, равной ей по власти. Величественная, в длинной роскошной одежде, сотканной самой Афиной, в колеснице, запряженной двумя бессмертными конями, съезжает она с Олимпа. Вся из серебра колесница, из чистого золота колеса, а спицы их сверкают медью. Благоухание разливается по земле там, где проезжает Гера. Все живое склоняется пред ней, великой царицей Олимпа.

(1) Гера (у римлян Юнона) - богиня неба, покровительница брака, охранительница матери во время родов; особо почиталась в Спарте, Коринфе, в Олимпии и в Аргосе, где находился знаменитый храм. В мифах о Гере отразилось и положение женщины в Греции. Как греческая женщина не пользовалась равноправием с мужчиной и в значительной мере находилась в подчинении у мужа, так и Гера находится в подчинении у своего мужа Зевса. В культе Геры сохранились следы тотемизма; мы имеем сведения, что ее иногда изображали, например, с головой лошади. Уже это указывает на то, что Гера - одна из древнейших богинь Греции.

(Источник: «Легенды и мифы Древней Греции». Н. А. Кун.)

Известняк.
Около 600 до н. э.
Олимпия.
Музей.

Фрагмент фрески из дома Трагического поэта в Помпеях.
50—79.
Неаполь.
Национальный музей.

Фрагмент росписи белофонного килика.
Середина V в. до н. э.
Мюнхен.
Музей античного прикладного искусства.

Синонимы :

Гера – богиня греческого Олимпа, воплощающая собой женщину, достойную громовержца Зевса. В римской мифологии ее двойником выступала . Хранительница домашнего очага, покровительница семьи и брака, Гера выступала за моногамию, в то время как являл собой символ многобрачия.

История персонажа

Деятели искусства воспевали в своем творчестве образ Геры. описывал ее как большеглазую красавицу с восхитительными волосами. Поликлет отдавал ей предпочтение, создавая скульптуры. Образ богини украшал фрески, картины и мозаики. На них высокая женщина с гордой осанкой представала в тоге, покрывавшей статное тело.

Образ Геры был символичен. Древняя Греция не славилась порядком и четкой структурой власти. Беззаконие и хаос царили повсюду. Полигамию предпочитало большинство жителей полисов. Гера взяла на себя миссию установить нормы жизни, которые стали бы привычными. Создание института брака принадлежит ей. Постепенно она воспитала в головах греков уважение к семье и любовь к ценностям каждой фамилии.

Гера обладала обширным функционалом. На ее плечах лежали ответственность за союз супругов и наказание мужей-предателей. Богиня олицетворяет собой женственность и покровительствует беременным, матерям и тем, кто нуждается в помощи в родах. Кроме охраны семейных ценностей, Гера имела полномочия и в области природных явлений. Богиня распоряжалась молниями, охраняла лунный и солнечный свет, а также Млечный путь. Гере поклонялись, прося о плодоношении и плодородии.

Каждому персонажу мифологии свойственны атрибуты, сопровождающие его на жизненном пути. Будучи авторитетной правительницей, Гера следила за порядком на Олимпе и среди простых смертных. Ей сопутствовало покрывало, в которое она закутывалась, подчеркивая целомудрие, и диадема, подчеркивающая статус среди других представительниц божественного сонма. Средством передвижения женщине служила серебряная колесница, запряженная павлинами, а скипетр с кукушкой предвещал любовь тем, кого Гера благословляла.

Мифология

Биография Геры состоит сплошь из мифов и легенд. Ее имя присутствует почти во всех сказаниях древних греков. В «Илиаде» Гомер описывал богиню как сварливую, конфликтную женщину, вероломную и высокомерную. Она часто противоречила Зевсу и проявляла хитрость. Решив завоевать Олимп, женщина подговорила сковать ее супруга. Но Фетида спасла того, призвав на помощь великана Бриарея. Зевс повесил жену на цепи меж землей и небом и закрепил на ногах наковальню. Таким было наказание, которое запечатлел на картине художник Корреджо.

В ходе Троянской войны Гера старалась помочь грекам. Заметив, что фортуна на стороне троянцев, богиня хотела вступиться за свой народ, но Зевс запретил богам принимать участие в битве. Гера выпросила у пояс любви, который одаривал обладательницу непревзойденной красотой. Надев его, женщина предстала перед супругом и очаровала его. Пары мгновений хватило Гере, чтобы выручить греков, пока Зевс был невнимателен. Очнувшись, Зевс понял, что произошло, и был в гневе, но спасти ситуацию оказалось невозможно.

Семья

Гера – законная супруга Зевса и его сестра. Дочь Реи, она была спасена матерью от похотливых взглядов Зевса. Девушкой ее спрятали на краю Земли, чтобы не допустить порочащего союза. Нимфа была наставницей юной богини. Зевс случайно повстречал Геру уже во взрослом возрасте и влюбился без оглядки. Ухаживания не растопили сердца девушки. Зевс пошел на ухищрения и превратился в кукушку. Заметив замерзшую птицу, Гера пригрела ее на груди. Перевоплотившись, Зевс дал понять, что пойдет на любые действия ради расположения возлюбленной, и этим покорил ее сердце.

По легенде, медовый месяц богов длился 300 лет. Все это время Зевс хранил жене верность. Гера родила ему сына и дочерей Гебу и Илифию. Привычка соблазнять не оставила Зевса, и со временем он охладел к супруге. Он начал заглядываться на юных красоток, а Гера мстила новым избранницам супруга. Богиня проявляла нетерпимость и не переносила интриг.

Именно она чуть не погубила Геракла, внебрачного сына Зевса. Появление на свет стало ударом для матери Олимпа. Она решилась на измену и родила . Мальчик родился неполноценным, и это унизило Геру еще больше.

Уставшая от неверности мужа, Гера часто пускалась в путешествия и редко посещала Олимп. В дороге она окутывала себя мраком, чтобы стать невидимой для окружающих и мужа. Однажды богиня решила не возвращаться домой. Разгневанный Зевс пустил сплетню о планах вновь жениться. Решив подействовать на супругу через ревность, он разыграл свадебный обряд со статуей. Гера смягчилась и, смилостившись над мужем, вернулась на Олимп.

Храмы, украшенные изображениями Геры, не были редкостью в Древней Греции. Люди превозносили ее и уповали на милость мудрой богини, способной сделать землю плодородной, брак счастливым, а потомство здоровым.

Громовержца, главного бога Олимпа. Ее oбычнo изoбрaжaют сo скипетрoм, диaдемoй, кoрoвoй или пaвлинoм. Онa принеслa Зевсу мнoгo детей, включaя , хoтя Зевс еще и любил пoгулять нa стoрoне. Онa нaкaзывaлa свoих сoперниц и их детей и дaже Зевс пoрoй бoялся ее гневa. Она предстaвляет идеaл мaтеринствa, будучи прекрaснoй, стaтнoй и oчень умнoй.

Величавая, царственная, прекрасная Гера была богиней брака. Считается, что ее имя означает "Великая госпожа", женская форма греческого слова hero. Греческие поэты при обращении называли ее "волоокой" – комплимент ее огромным и прекрасным глазам. Ее символами были корова, Млечный Путь, лилия и павлин с переливчатым пышным хвостом, глаза которого символизировали бдительность Геры. Священная корова была образом, долгое время связанным с Великой Матерью – кормилицей, обеспечивающей всех пищей. А Млечный Путь – наша галактика (от греческого слова гала, "молоко матери") – отражает более древнее, чем культ олимпийцев, верование, что Млечный Путь явился из грудей Великой Богини – Царицы Небес. Затем это стало частью мифологии Геры: когда молоко било струей из ее грудей, образовался Млечный Путь. Капли его, падавшие на землю, стали лилиями – цветами, символизировавшими другое доэллинское верование в самооплодотворяющую силу женских половых органов. Символы Геры (и ее конфликты с Зевсом) отражают власть, которой она когда-то обладала как Великая Богиня, чей культ предшествовал Зевсу. В греческой мифологии у Геры были два противоположных аспекта: ее торжественно почитали в ритуалах как могущественную богиню брака, и в то же время она была опорочена Гомером как мстительная, вздорная, ревнивая и сварливая баба.

Вообще, у тех, кто читал Гомера (в независимости от того, на чьей стороне они были — эхейцев или троянцов), Гера из всех богинь вызывает самые неприятные чувства. Ее смело можно назвать одной из главных причин войны — средства мести оскобленной и злой бабы. Во время оной Гера всячески подзуживала Зевса и других богов, делая войну все более несправедливой (на стороне греков, как мы помним, был перевес как касательно героев, так и сочувствующих и прямо помогающих данайцам богов).

У римлян Гера была известна как Юнона, причем интересно, что все те же качества она сохранила (вспомним, как Юнона ненавидела Энея — героя, сбежавшего из Трои после ее гибели; правда, тут еще примешивалась элементарная ревность к Венере, чьим сыном и был Эней).

Генеалогия богини Геры

Гера Волоокая — дитя Реи и Кроноса. Она была проглочена своим отцом вскоре после рождения, как и четверо ее братьев и сестер. Когда она освободилась из своего плена, она была уже юной девушкой, которая была отдана на попечение родителям ее матери, двум божествам природы, Океану и Тифеиде, которые воспитывали ее на краю света, став ей прекрасными и любящими родителями.

Гера выросла очаровательной богиней. Она привлекла внимание Зевса, который к тому времени победил Кроноса и титанов и стал верховным богом Олимпа. (Не важно, что он был ее братом, – у олимпийцев свои собственные правила или отсутствие их, когда дело касается близких отношений.) Чтобы добиться близости с невинной девушкой, Зевс превратил себя в маленькую трепещущую от холода птичку, над которой и склонилась Гера. Чтобы согреть замерзшее создание, Гера поместила ее на свою грудь. Тогда Зевс сбросил обличье птички, вернулся в свой мужской облик и попытался силой овладеть ею. Его усилия не увенчались успехом. Она сопротивлялась его любовным домоганиям, пока он не пообещал жениться на ней. Медовый месяц, как гласит миф, продолжался триста лет.

Когда медовый месяц закончился, он действительно закончился. Зевс вернулся к своему беспорядочному добрачному образу жизни (у него было шесть жен* и множество отпрысков до того, как он женился на Гере). Снова и снова изменял ей Зевс, вызывая мстительную ревность у обманутой Геры. Ярость Геры устремлялась не на ее неверного супруга, а на "другую женщину" (которая чаще всего была соблазнена, изнасилована или обманута Зевсом), на детей, зачатых от Зевса, или на невинных свидетелей.

Гневный нрaв Геры был известен, oсoбеннo прoтив рaзличных внебрaчных любoвниц Зевсa и их детей. Онa брoсилa змей в кoлыбель Герaклa, пoслaлa стoглaзoгo великaнa, чтoбы нaблюдaть зa Иo и пытaлaсь предoтврaтить рoждение Aфины и Aртемиды. В кaчестве нaкaзaния зa безумие, кoтoрoе oнa нaслaлa безумие нa Герaклa, тaк чтo oн убил свoих рoдителей, Зевс прикoвaл Геру к Олимпу с нaкoвaльнями, привязaнными к кoленям.

Вместе с остальными детьми Кроноса была проглочена своим отцом, а затем, благодаря хитрости Метиды и Зевса, была им извергнута.

Илифия является спутницей-атрибутом Геры, Арга и Ангела практически не фигурируют.

Ревность и ссоры

Гера - самая могущественная из богинь Олимпа , но и она подчиняется своему мужу Зевсу . Часто она вызывает у мужа гнев, в основном своей ревностью. Сюжеты многих древнегреческих мифов строятся вокруг бедствий, которые Гера насылает на любовниц Зевса и их детей.

• Она наслала ядовитых змей на остров, где жила Эгина и её сын от Зевса, Эак .
• Погубила Семелу, мать Диониса от Зевса - насоветовала ей попросить Зевса явиться во всём своём божественном блеске, и девушка погибла испепелённой.
  • Сестра Семелы - Ино , взявшая на воспитание младенца, обезумела.
• Преследовала Ио , превращённую в корову, приставила к ней сторожем Аргуса .
• Прокляла нимфу Эхо , которая стала повторять слова бесконечно.
• Не давала беременной Лето родить на твёрдой земле.
• Царица Ламия была превращена ею в чудовище.
• Нимфу Каллисто превратила в медведицу.

Чтобы подсмеяться над Герой, Зевс как-то устроил свою фальшивую свадьбу с дубом, наряженным в женское платье. Гера, сбежав с Киферона, разгромила свадебную процессию, но потом оказалось, что это шутка. Поэтому в Платее, где Гера встретила процессию, отмечался «праздник кукол», завершавшийся их всенародным сожжением.

Геракл

Ненависть к побочному сыну Зевса Гераклу является важным сюжетообразующим моментом связанных с этим героем мифов. Даже его имя «Геракл» («прославленный богиней Герой»).

По требованию Геры Илифия ускорила роды Эврисфея и задержала рождение Геракла. Наслала на него змей, которых младенец удушил. Усыпила Зевса и напустила бурю на Геракла, отбросившую его к Косу, за что Зевс привязал её к небу и подвесил в небесах на золотой верёвке, к ногам были привязаны наковальни (Гомер) . (Цепь, которую надел Зевс на Геру для её усмирения, показывали в Трое ). Гера была ранена Гераклом под Пилосом .

В конце концов, после вознесения и обожествления Геракла помирилась с ним и отдала ему руку своей дочери Гебы .

Троянская война

Участвовала в суде Париса , где проиграла, поэтому в Троянской войне выступала на стороне ахейцев.

Чтобы дать возможность победить ахейцам, она отвлекает Зевса, обольщая его с помощью волшебного пояса Афродиты.

Прочее

Каждый год Гера купалась в источнике Канаф у города Навплии и становилась вновь девой.

Эпитеты Геры

Культ

Гере поклонялись как защитнице женщин, хранительнице брака и материнства. Её помощь во время родов - древнейшая функция Геры .

Культ был распространен в материковой Греции (особенно в Микенах, Аргосе, Олимпии), а также на островах (Самос, Крит).

Архаичность Геры заметна в том, что её ребёнком от прикосновения к земле было чудовище Тифон (это выдает её связь с хтоническими силами). Древность её также сказывается в том, что Арес, один из самых кровавых и стихийных богов - её сын .

Возможно, имела зооморфное прошлое. На это указывает её эпитет «волоокая » у Гомера и Нонна Панополитанского, а также то, что в жертву ей приносились коровы. Однако изображений её в нечеловеческом образе нет («В нашем распоряжении имеется огромный археологический материал, но не говоря уже о том, что никаких следов изображения Геры в виде коровы или с головой коровы нет, среди огромного количества культовых изображений микенских и домикенской эпох, так называемых идолов, нет ни одного с коровьей головой». ).

При этом, прочно войдя в систему искони греческой героической мифологии, Гера является покровительницей героев и городов .

Любовная сцена обольщения Зевса с помощью пояса Афродиты для помощи ахейцам в троянской войне - среди благоухающих цветов и трав на вершине горы является явным аналогом крито-микенского священного брака Геры и Зевса, который торжественно справлялся в различных городах Греции, напоминая о величии матриархального женского божества . Брак праздновался и на Крите в Кноссе. Этот брак рассматривался как связь неба с землей, оплодотворяемой благодатным весенним дождем, напоминая о величии матриархального женского божества. Вестником данного дождя была кукушка. (В дни праздников Геры женихи приближались к алтарю богини в масках кукушки).

Храмы

В архитектуре известны замечательные храмы Геры, основная их часть была построена в Древней Греции . Самым выдающимся Геродот считал храм на острове Самос . Его историк включил в список чудес света .

• Иреон (Герайон) - название храмов в честь Геры.

Изображения

Юнона отличается благородной, статной красотой. Иногда на ней надета диадема или корона. В изображении олимпийцев она сидит на троне рядом с Юпитером в самом центре.

Среди античных скульптур Геры:

Afrodite Kaldet "Hera Borghese"-Ny Carlsberg Glyptotek.jpg

Гера Боргезе

Antonia minor pushkin.jpg

Гера Людовизи

На рельефах (фриз сокровищницы сифнийцев в Дельфах, восточный фриз Парфенона) Гера рядом с Зевсом. Свадьба Геры и Зевса изображена на метопе храма Геры в Селинунте.

В вазописи используются сюжеты мифа о Гере в сценах с Ио, суде Париса и др.

«Изображение вызолочено и осыпано драгоценными камнями . Одни из них светлы и прозрачны, как вода, а другие искрятся, подобно вину, а третьи горят как огонь… Несколько подробнее сто́ит остановиться на камне, который находится на голове Геры. Его зовут „Светочем“, и это имя вполне соответствует производимому им действию: ночью он светит так ярко, что освещает собой весь храм как бы множеством светильников. Днём, когда этот свет ослабевает, камень по внешнему виду становится похож на огонь».

Атрибуты

Напишите отзыв о статье "Гера"

Примечания

1. Предметно-понятийный словарь греческого языка. Микенский период. Л., 1986. С.142
2. Об этимологии теонима см.: Казанский Н. Н. К этимологии теонима Гера //
4. - статья из Большой советской энциклопедии
5. Павсаний. Описание Эллады II 17, 4; Вергилий. Лидия 63-65 намёк
6. Павсаний. Описание Эллады II 36, 1
7. Аристофан. Птицы 603-604
8. Гомер. Илиада XIV 296
9. Нонн. Деяния Диониса XLI 324
10. Диодор Сицилийский. Историческая библиотека V 72, 4
11. Первый Ватиканский мифограф III 1, 61
12. Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 3, 1
13. Овидий. Фасты V 251-256
14. Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 3, 5
15. Павсаний. Описание Эллады II 13, 3
16. Гигин. Астрономия II 43
17. Илиада XIV 249-262; XV 18-30
18. Евстафий. К Илиаде XV 19 // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.48
19. Климент. Протрептик 36, 2, по Паниасиду
21. Павсаний. Описание Эллады II 22, 1
22. Павсаний. Описание Эллады IX 39, 5
23. Ликофрон. Александра 859 и комм.
24. Ликофрон. Александра 1350
25. Гесихий // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.223
26. Нонн. Деяния Диониса XXXII 56; XLVII 512
28. Зайцев А. И. Греческая религия и мифология / Под ред. Л. Я. Жмудя . - СПб. : Филологический факультет СПбГУ , 2004. - С. 102. - 208 с. - (Из наследия А. И. Зайцева). - 900 экз. - ISBN 5-8465-0141-9 .
29. Перевод с английского С. Г. Загорской, М. А. Калининой, Д. А. Колосовой. 70 чудес зодчества Древнего мира: Как они создавались? = The Seventy Wonders of the Ancient World. The Great Monuments and How They Were Built. - М: Издательство Астрель , 2004. - 304 с. - ISBN 5-271-10388-9 .
31. Платон. Государство II 381d
32. Павсаний. Описание Эллады II 13, 4

Литература

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• Klinz A., Ἱερος γάμος, Halle, 1933;
• Pestallozza U., Βοῶπις πότνια, «Athenaeum», Pavia, 1939, fasc 2-3. p. 105-37; * Pötscher W., Hera und Heros, «Rheinisches Museum», 1961, Bd 104, № 4;
• его же, Der Name der Göttin Hera, там же, 1965, Bd 108, № 4.

Ссылки

Греки Боги на стороне греков Союзники греков Троянцы Боги на стороне троянцев Союзники троянцев Дополнительно

Первоначальные божества Титаны Титаниды Дети титанов Олимпийские боги Другие олимпийцы Боги водной стихии Основные Хтонические божества Основные Рожденные на земле Земля

Отрывок, характеризующий Гера

На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег" Миг"онов! Hexoг"oшo, на меня смотг"ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог"т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г"остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг"евосходительство! позвольте атаковать! я их опг"окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено, – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг"ат, понюхал пог"оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г"аботали! А г"абота сквег"ная! Атака – любезное дело, г"убай в песи, а тут, чог"т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал, – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал.

Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.